Строительство и Ремонт Дома Своими Руками

Нигде не бывает наш человек так чист, тих и смиренен, как на переходе европейской границы. В этом я убедилась еще раз, съездив на машине в Финляндию.
Задолго до границы люди начинают приводить себя в порядок. Женщины выщипывают брови, красят ногти, переодеваются из шуб в пуховики: у европейцев меха не приняты. Мужчины тщательно отмывают машину. Приграничные Выборг, Кингисепп или Печоры усыпаны автомойками. Водители становятся вежливыми. Такого порядка, как на дорогах в приграничных европейских зонах, в России, вероятно, нет больше нигде.

Наши люди, несмотря на агрессивно патриотический официоз, очень боятся прослыть перед Европой отсталыми. Даже самый прожженный жулик, торгующий в Польше дешевым бензином, притихает на границе, потому что знает, что там люди живут лучше. А он живет хуже, его манеры, внешний вид хуже, поэтому он все время боится, что за это «хуже» его когда-нибудь спросят. Или попросту не пустят в Европу.

Дома он тянется к новым стандартам — ​чтобы не быть хуже. В нашей ленинградской деревне после поездки за сырами в Прибалтику соседи прибирают огороды, укрепляют заборы, чинят крыши.

Может быть, поэтому самые аккуратные российские регионы — ​у границы. Там, где люди часто ездят в Европу.
Север Ленинградской области против ее юга — ​почти как небо и земля: чистый, добротный, спокойный. На бедной, насквозь разворованной Псковщине люди одеты опрятно, никто не мусорит. В Калининграде, полностью разрушенном войной и советской архитектурой, стоит откровенная разруха, асфальт под ногами проваливается, но на нем — ​ни одной бумажки. И даже бездомные выглядят опрятно.

Особенно сильно близость Европы ощущается в Петербурге. До недавнего времени в Финляндию каждый год выезжало почти 2 млн петербуржцев — ​то есть около половины трудоспособного населения.